Сторож-мясник-истопник – все в одном флаконе. Ручьи. Пищеблок. Вероятно, 88 год.
Руки еще помнят, как держать автомат.
За дверью с надписью «Морг» скрывается холодильник. Однажды очередная размороженная корова оказалась тухлой. Пару раз выходил отдышаться, пока ее разделывал. Но выбора у нее и у нас не было – схавали, по крайней мере, частично.
Вообще-то, в «наше» время уровень комфорта для «персонала», обслуживающего пищеблок, был достаточно высок – практически санаторий, если взять в расчет еще и неограниченный доступ к пайке (обычно весьма качественной, кстати). Думаю, в том, что во второй половине 80-х условия стали вполне сносными, личная заслуга курировавшего сельхозработы от института. К сожалению, я не помню, как звали этого хорошего человека...
Интересно происходила доставка мяса : от Ручьевской столовой под недобрыми взглядами местных жителей жертвенная корова на тележке торжественно громыхала в пищеблок.
На дровяной плите мы не спали. Шибко горячо там было. До появления электрических (кажется) плит, и даже после, использовалась она чисто утилитарно.
Полные баки с водой заряжались еще с вечера. К утру без особых проблем имелись ёмкости, заполненные на 2/3 весьма горячей жидкостью, пригодной для относительно быстрого приготовления кашки и чая.
Истопников (в смене было двое, но часто на ночь оставался один) от холода спасала пара мощных калориферов, снятых с электрички. Но сон был тревожный... Ты один, тебе вверены нешуточные материальные ценности в плохо приспособленном для их сохранения помещении. Вокруг поле и темнота. Ночные шорохи (топают крысы). Где-то неподалеку гудят нетрезвые селяне. Возле кровати на всякий случай спрятан топор...
Топор – лучший друг истопника. Истопники неустанно тренировались в овладении этим грозным оружием, расчленяя трупы и метая означенный предмет в стенку дровяного сарая, от чего та со временем стала больше походить на решетчатый забор.
Ужасник, словом. Но эксцессов, слава Богу, за два сезона моего истопничества не было.
